Интервью профессора Андрея Королева журналу «Секреты успеха клиники»

«Я понимал, что должен обладать собственным именем, чтобы вообще ставить вопрос о создании клиники».

Андрей Королёв, главный врач Европейской клиники спортивной травматологии и ортопедии (ECSTO), входящей в состав Eвропейского медицинского центра, внук великого советского инженера-конструктора Сергея Королёва, вырос в семье, задавшей, кажется, запредельную планку пассионарности, профессионализма и личной ответственности. Выбрав делом жизни медицину, Королёв не мог не продолжить династический принцип безупречного мастерства в собственной клинике. О том, как создавалась клиника травматологии-ортопедии европейского уровня в Москве – в первой части интервью для журнала Medesk.

Расскажите о себе. Как Вы оказались в медицинском бизнесе?

В свое время я начал заниматься легочной хирургией. В ординатуре и аспирантуре я учился у известного тогда советского и российского торакального хирурга, академика Михаила Израилевича Перельмана. Он был одним из самых известных торакальных хирургов в мире. Перельман был единственным торакальным хирургом из Советского Союза, которого приглашали на консилиумы, на показательные операции в Европу. Это была грандиозная школа. Позднее, к сожалению, с развалом Советского Союза торакальная хирургия начала затухать, потому что был переизбыток коек в Москве. В Советском Союзе все койки были сконцентрированы в столице. Образовался переизбыток, потому что люди из регионов перестали приезжать в Москву: стало дорого ездить, дорого лечиться. Постепенно на местах тоже начали подрастать кадры. тогда у меня появилась совершенно потрясающая возможность через связи моего учителя Перельмана, без помощи родителей, чем я очень горжусь, поехать на обучение в Германию.

Мне очень повезло, что немцы признали мне сразу и медицинский диплом, и степень кандидата медицинских наук. Я всё-таки не был эмигрантом – я был гостящим врачом. Это принципиальная разница, потому что эмигрант попадает в крайне жесткую зависимость от буквы закона. Он должен очень хорошо знать немецкий язык, пересдать практически все экзамены, потому что он претендует на социальное пособие, на работу – а там всё-таки своя безработица – и так далее. Я же в общем был дополнительной помощью и в значительной степени бесплатной, потому что стипендию мне платил один крупный фонд. Я не был эмигрантом. Соответственно, мне признали всё сразу. Более того, профессор Леонард Швайберер организовал для меня разрешение на работу в Германии, которое действовало в рамках моей стипендии и в рамках клиники, что, конечно, было более чем достаточно. Я мог и оперировать, и подписывать наркотики, и консультировать пациентов. Надо сказать, что немецкий язык я вообще не знал, когда приехал в Германию. Опять-таки тот же профессор отправил меня на курсы немецкого языка. Там я обучался 5 дней в неделю 5 часов в день. Через 2 месяца я начал говорить и через 4 месяца – писать. Через 4 месяца я обнаружил с удивлением, переходящим в ужас, свое имя в списках преподавателей для занятий со студентами.

Как проходило обучение и Ваше становление как специалиста?

Изначально я хотел обучаться сосудистой хирургии, потому что мне казалось, что это такая вечная хирургия, которая никогда не умрет. Но когда я приехал в Германию, меня пригласил к себе один из ведущих хирургов на тот момент в Германии, профессор Леонард Швайберер и посоветовал переквалифицироваться в травматологию-ортопедию. В этом направлении Германия на тот момент была кратно сильнее России.

Честно говоря, сразу я не согласился и какое-то время стажировался по другим специальностям. Но позднее я увидел, что действительно большой разницы в уровне развития общей и сосудистой хирургии там и здесь нет. А вот по травматологии и ортопедии на тот момент разрыв был колоссальным. У немцев были существенно более продвинутые технологии, стандарты лечения, возможности очень быстрого восстановления пациентов, реабилитации. Это произвело на меня неизгладимое впечатление. Кроме того, мне еще очень повезло в том, что это было самое начало развития артроскопической хирургии, то есть эндоскопической хирургии суставов. В Германии наша Klinikum Innenstadt, которая относилась к Ludwig Maximilian Universität в Мюнхене, была одной из самых продвинутых хирургических клиник.

Всё зависит от лидера.

Профессор Перельман был крупнейшим хирургическим лидером в Советском Союзе и в России, а профессор Швайберер был одним из крупнейших хирургических авторитетов в Европе и в Германии. Он развивал у себя это важное направление хирургии. Я попал на самое начало развития хирургии в клинике. Проведя 3 года в Германии и вернувшись в Москву, я начал развивать это направление здесь.

Как родилась идея создать собственную клинику?

В Германии меня всегда интересовали вопросы организации и создания структуры клиник. Работая в Германии, я часто посещал и до сих пор очень люблю посещать клиники. Я смотрел и университетские, и частные центры. На тот момент в Германии была очень развита система, которая называется Privatpraxis, или частная практика докторов. Это такая мини-клиника, где доктор консультирует, делает небольшие операции, перевязки, инъекции и пункции. А большие операции делает в крупной клинике, которая расположена рядом. В ней же находится реанимация. То есть, врач использует ресурс клиники. Это неплохой формат. Но честно говоря, меня всегда интересовал вопрос создания частной клиники.

В 1994 году, вернувшись из Германии, я понимал, что должен обладать неким весом, авторитетом и собственным именем для того, чтобы вообще ставить вопрос о создании частной клиники.

Частная клиника всё-таки не строится на пустом месте. Соответственно, последующие годы я посвятил тому, чтобы двигаться в этом направлении.

Я написал докторскую диссертацию. Вернувшись из Германии, я получил приглашение работать в должности доцента в Российской медицинской академии последипломного образования – раньше она называлась Центральным институтом усовершенствования врачей. Тогда я был кандидатом медицинских наук.

Вернувшись сюда, я работал доцентом, много консультировал, старался максимально много оперировать. Я полностью перенёс сюда немецкую систему консультирования пациентов. Все пациенты по сей день выходят от меня с письменными рекомендациями и подробным планом лечения.

Когда количество пациентов стало превышать 50-60 человек в день, я пригласил аспиранта, который начал помогать мне и постепенно превратился в опытного хирурга. Но работая так, невозможно было написать докторскую диссертацию. Поэтому я с большой радостью принял приглашение профессора Николая Васильевича Загороднего, который на тот момент возглавил кафедру травматологии и ортопедии Российского университета дружбы народов, на должность доцента с перспективой получения профессорского звания. Работа на кафедре с ее мощнейшим научным и организационным ресурсом позволила мне защитить докторскую диссертацию в 2004 году. Тогда у меня появились и возможность, и время, и, смею надеяться, некая известность среди пациентов и врачей, позволившие думать о создании частной клиники.

Я нанял бизнес-консультанта, и мы написали развернутый бизнес-проект клиники, очень интересный по финансам, по соотношению вложений, доходов, прибыли и так далее. Дальше я искал инвесторов и уже почти подписал документы с одним из известных российских олигархов. Но подписание проекта у олигарха затянулось по его личным причинам. Ровно в этот момент группа компаний «36.6», которая принадлежала моим приятелям, купила Европейский медицинский центр, где я к тому времени оперировал и консультировал. И мне предложили имплантировать мой проект в структуру Европейского медицинского центра с собственным названием, штатным расписанием, планировкой, требованиями и так далее. Я согласился и с 2009 года я работаю в ЕМС.

В чем специфика создания и работы ортопедической клиники?

Нужно сказать, что бизнесом я отчасти занимался и до этого, потому что сама структура функционирования артроскопической хирургии подразумевает постоянные размышления о финансах. Государственного финансирования на этот метод лечения особенно никогда не было. Всё держалось на том, что пациенты что-то покупали, что-то оплачивали, что-то давали компании-производители. При этом нужно было всех поддерживать – поэтому всё это постепенно развивалось.

С 2009 года в рамках развития Европейского медицинского центра было куплено новое здание в Орловском переулке. Интересно, что оно выглядит в целом как медицинское здание, хотя изначально было построено как медицинский офис. На нём даже в некоторых местах отчетливо изображены цветные кресты. Здание очень веселое: желтое, красное, синее, белое. Оно мне очень понравилось. Два года здесь шел ремонт. За это время сменились основные владельцы Европейского медицинского центра. Сюда пришли мощные инвесторы с позитивным настроем, что было очень хорошо в период кризиса 2008 года. Они пришли с живыми деньгами, только что продав предыдущую компанию другому крупному инвестору. Поэтому у нас ни на один день не прекращалась стройка, в то время как абсолютно все конкурирующие клиники прекратили строительство в этот период. Даже клиника, которую строил Роман Абрамович в Крылатской пойме, тоже на тот момент на много лет встала. Мы не остановились и в сентябре 2009 года выполнили первые операции.

Начинали мы очень скромно: два секретаря, 200 квадратных метров, четыре хирурга, каждый отвечающий за свое направление, и два аспиранта, доктор Ильин и доктор Афанасьев, которым я благодарен и по сей день, потому что они шли в довольно рискованную историю и работали довольно долго без всякой оплаты. Но это помогло им стать на сегодняшний день молодыми опытными старшими врачами, смею думать, одной из лучших частных клиник в Российской Федерации.

Постепенно команда расширялась, появлялись новые ординаторы, аспиранты, присоединялись новые доктора. На сегодняшний день в структуре ECSTO около 100 человек, включая врачей, медсестер, реабилитологов. Подрастают молодые кадры. В нашем подразделении работают 17 кандидатов медицинских наук, 3 доктора медицинских наук и профессоры, и мы продолжаем наше развитие. Через год у ECSTO будет 10-летний юбилей.